Джоанна с трудом сглотнула.

- Подними его, - сказала она.

- Я...

- Или помоги мне поднять его.

Она огляделась вокруг, посмотрела на восток.

- Поторопись. Уже почти рассвело.

Рон даже не был уверен, что они смогут поднять эту штуку на лужайке. В отличие от живого и очень реального горбуна, которого он видел копавшимся в его машине, эта фигура казалась весьма слабо соединенной и готовой в любую секунду развалиться на части.

Но когда они просунули под него руки и приподняли, фигура оказалась на удивление твердой. К тому же она была довольно тяжелой. Даже когда Джоанна схватила переднюю половину за руки, ему пришлось с трудом тащить нижнюю часть тела.

Не помогало и то, что он пытался задержать дыхание, а вдыхал только тогда, когда отворачивал голову.

Они снова вышли на тротуар, и Рон направился туда, откуда они пришли, но почувствовал, что Джоан тянет его в противоположном направлении.

- Нам нужно обойти квартал, - сказала она.

Он отвернулся от тела, тяжело дыша через рот.

- Какого черта мы делаем?

- Ты же знаешь!

Нет, он не знал, он не имел ни малейшего понятия. Он даже не мог рискнуть предположить. Но по какой-то причине у него было такое чувство, что он должен знать, что, возможно, в глубине души какая-то часть его действительно знает. И это его пугало.

Мимо пробежал бегун и кивнул им.

- Здравствуйте.

- Доброе утро, - сказала ему Джоанна.

Бегун не упомянул о теле, которое они несли, даже не казался обеспокоенным.

Они неуклюже ковыляли по тротуару с разлагающейся фигурой между ними. Джоанна шла ближе к улице, он - ближе к домам. Ему показалось, что в двух ярдах впереди он заметил какое-то движение.

Они подошли ближе. Голая женщина ползала по лужайке, опустив голову, и, казалось, искала червей.

Здесь был целый мир, о котором он ничего не знал, ранняя утренняя вселенная, существовавшая рядом с обычной, возможно, частично совпадавшая, но странная и принципиально иная.

В следующем доме старик снимал маленький крест, на котором он распял крысу.

Пыхтя и отдуваясь, уже не обращая внимания на запах, с болью в напряженных руках, они наконец вернулись к Джоанне.

По дороге она становилась все более взволнованной. Теперь она двигалась назад так быстро, как только могла, маневрируя телом горбуна на подъездной дорожке.

- Скорее! - в отчаянии воскликнула она. - Солнце уже почти взошло!

- И что нам теперь делать?

- Посадить его в машину!

В ее голосе прозвучало невысказанное “конечно”, как будто он задал глупый вопрос, на который все знали ответ.

- Положи его на землю и открой дверь. 

Последнее, чего он хотел, так это вонючую разлагающуюся штуковину в своей машине - он никогда не избавится от этого запаха, сколько бы дезодорантов ни висело на зеркале заднего вида, - и тут он чуть не заартачился. После всего, что он сделал и с чем согласился, это было уже слишком, это была последняя капля.

Но он не успел возразить. Джоанна, все больше приходя в отчаяние, отпустила руки, открыла дверцу машины и попыталась снова поднять тело и поместить голову и верхнюю часть туловища в машину.

- Подтолкни! - приказала она.

Рон молча толкнул. Голова горбуна треснула под телом, и вся фигура перевалилась через горб между сиденьями и наполовину завалилась на водительское кресло.

- Разве он не должен быть сзади? - спросил Рон.

- Это не имеет значения.

Джоанна быстро оглянулась через плечо на светлеющее небо на востоке и захлопнула дверь.

Внезапно в машине послышалось какое-то движение. Из-за закрытых окон Рон услышал приглушенный крик, слово, которое звучало как “Детенте”, а затем взошло солнце и одинокий луч света кинематографически осветил пассажирское окно, как будто был запрограммирован на это голливудским магазином спецэффектов.

В машине возник вихрь, маленький черный торнадо, залепивший лобовое и боковые стекла гниющими листьями и чем-то похожим на почерневший перец чили с человеческим глазом.

А потом все это исчезло.

Джоанна открыла дверцу машины.

Все, что осталось, - это пакет с апельсинами.

- Слава Богу! - она вздохнула, и он услышал в ее голосе неподдельное облегчение. Она поцеловала его в губы, быстро, с благодарностью, и он почувствовал запах корицы и вкус сахара.

- Что... - он прочистил горло. - Что нам теперь делать?

Она положила свою руку на его, ее прикосновение было нежным и приятным .

- Мы можем ехать, - сказала она. - Если поторопимся, то к обеду уже будем в Биг-Беар.

Он подумал о том, что только что произошло, потом подумал о том, как трудно встретить кого-то, даже через личное объявление, и посмотрел ей в глаза в оранжевом свете восходящего солнца.

Он глубоко вздохнул.

- Хорошо, - сказал он. - Поехали.

Ⓒ Meeting Joanne by Bentley Little, 2011

Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2020

Посмотри на трусики Мэрилин Монро!

Мы видели эти знаки на протяжении последних ста миль.

Они размещались в двадцати пяти милях друг от друга: единственные рукотворные объекты на всём протяжении этого богом забытого пустынного шоссе и, должен признать, как реклама были чертовски эффективны. Говорить было не о чем, обратить внимание было не на что, и без всяких визуальных конкурентов знаки привлекали всё внимание водителей. Расстояние между ними давало время обсудить следующий приближающийся знак, и это только увеличивало внимание, получаемое от автомобилистов.

Как специалист по коммуникации с уклоном в рекламу и общественные отношения, я восхищался этими рекламными щитами, их способностью грубо и незамысловато завлекать и интриговать, захватывая свою аудиторию. В то же время я знал, что эта аудитория мала: в эти дни большинство предпочитает добираться до пункта назначения самолетом, а не на автомобиле, и это делало знаки, как бы эффективны они не были, всего лишь причудливой реликвией из ранней эры маркетинга.

Я смотрел в лобовое стекло. Приближался следующий знак: ярко красный прямоугольник увеличивался по мере нашего приближения к нему.

Рэй посмотрел на меня.

— Что это за место?

— Откуда мне знать? — я покачал головой и сделал глоток теплого растаявшего льда из стакана, что стоял у меня между ног.

Почти в миле впереди виднелся другой плакат. Где бы оно не было, мы приближались. Я осознал, что мы до сих пор не знаем как называется этот музей, магазин, или ловушка для туристов, зачаровавшая нас своими чудесами. Умный ход.

— «Место?» — сказал я. — Так оно называется?

— Откуда я знаю? — улыбнулся мне Рэй.

Впереди мы видели серию знаков, расположенных примерно в миле друг от друга. Знаки отсчитывали расстояние до Места. Четыре мили. Три мили. Две. Одна.

— Давай заглянем, — сказал Рэй, когда мы проехали последний знак.

Я кивнул:

— Конечно.

Я уже мог различить небольшое обветшалое здание на обочине автострады. Прямо возле подъездной дороги стоял последний рекламный щит с указывающей на здание стрелой и напечатанными огромными буквами словами: ВОТ ЭТО МЕСТО!!! Рэй притормозил и остановился.

Мы припарковались на грязной стоянке рядом с запыленным красным пикапом — единственным автомобилем здесь, не считая нашего. Не знаю, чего я ожидал, но конечно не этого. Как минимум я предполагал, что Место будет больше. Я понимал, что дорожка из знаков была предназначена для заманивания лохов, но в уме, в соответствии с знаками, я представлял здание большим и броским. После всех этих рекламных трюков и заманух, ветхая деревянная конструкция перед нами однозначно была не тем, что я ожидал.